| ЧуФа))) | Дата: Вторник, 28.02.2012, 18:32 | Сообщение # 1 |
 Полосатая Тори
Группа: Администраторы
Сообщений: 129
Статус: Offline
| Название: «Холодная страсть».
Автор: I-shka.
Бета: Tui, почти скончавшаяся при прочтении…
Персонажи: Изуру, Гин, Рангику.
Пейринг: Гин/Кира.
Жанр: яой, ангст.
Рейтинг: NC-17.
Фендом: Bleach.
Дисклеймер: все персонажи принадлежат Кубо Тайто-сэнсэю (и я прошу простить его за то, что я с ними творю).
Статус: закончен.
Содержание: Вариация на тему «Почему Ичимару покинул SS?» и что этому предшествовало.
Размещение: где угодно, если захочется, но с указанием автора и шапки. И просьба: при размещении где бы то ни было, высылать мне ссылку на мыло, дабы я знала, куда потёк написанный мною разврат. Все пожелания, комментарии и критику можно также высылать на мыло. Адрес: i_shka@mail.ru
Предупреждение: подробное описание интимных сцен (коих в фике не одна), потому будьте к этому готовы… морально и физически…
И - да, ООС Ичимару явственно чувствуется, но так уж вышло...
… Кира ощутил, как чьё-то неровное дыхание обдало жаром его щёку. Усилием воли он пытался заставить глаза открыться, но они его не слушались. Тяжёлые веки были плотно закрыты и даже не дрогнули. Голова невыносимо болела, и ни один из приказов нервно стонущего сознания тело не выполняло…
Холодные губы прижались к его полу приоткрытым устам и настойчивым поцелуем заставили парня невольно податься вперёд и ответить. Кожа принимала мягкие прикосновения холодных рук, чуть протестуя и рассыпая мурашки по всему телу. Наконец блондин ощутил, что дрожит мелкой дрожью. Сердце стучало где-то в горле, парень ощущал, как волнение накрывает его тяжёлой волной, и он начинает задыхаться.
- Нет… - просипел Кира, отворачиваясь от холодных губ, так нежно ласкавших его уста, и всё ещё пытаясь распахнуть глаза.
- Себя можешь обманывать, сколько захочешь, но меня тебе не обмануть, - тонкие пальцы мягко, но властно обхватили щёку блондина и повернули голову обратно. Мягкий, тёплый язык лизнул его губы, отчего по телу парня прошлась ещё одна волна несдерживаемой дрожи.
- Вот видишь… - и в его губы впились ещё более настойчивым поцелуем. На сей раз Кира поддался полностью, и теперь в его рту хозяйничал чужой язык, такой мягкий и проворный, такой нежный и ласковый, что парень не мог отказать себе в удовольствии ответить ему, и начал робко прикасаться к нему своим языком. Сердце в груди его неистово колотилось, дыхание сбилось. Внезапно поцелуй прекратился.
- Боюсь убить тебя своей настойчивостью. Всё же ты ещё не до конца оправился после последнего ранения… - холодный, вкрадчивый голос, манерно тянущий слоги. – Но я чрезвычайно изголодался по тебе, ты лежишь тут уже почти две недели. Как же ты мог оставить меня одного, И~зу~ру?
Кира ничего не мог ответить, он отдал все силы поцелуям, так что теперь его тело совсем отказывалось слушаться своего хозяина. Он ощутил, как рука мягко скользнула в его волосы и, играясь с локонами, разбросала их по подушке. Кира не сопротивлялся, он попросту не мог, его фактически прижимали к футону, но это была настолько приятная сила крепкого тела, что он и не хотел сопротивляться вовсе.
- Но всё же мне нравится, что, пусть и не словами, но ты отвечаешь мне… - и губы блондина накрыл ещё один глубокий поцелуй…
* * *
Это происходило каждую ночь с тех самых пор, как Кира попал в больницу. Что произошло и почему его так сильно ранило, парень не помнил. Часть воспоминаний вообще отшибло напрочь, и восстановить их было задачей непростой, с которой пока расправляться у блондина не было особого желания. Днём его навещали друзья или коллеги по отряду, а ночью приходил Он. Приходил и доказывал, что он сильнее, и что он обладает над ним непомерной властью, что он управляет не только его разумом, но и сердцем, и телом. И, несмотря на то, что лейтенант третьего отряда осознавал то, что это фактически порабощение человека, он не мог не доверять своему капитану полностью, не мог не быть верным ему и отдавать ему всё, что у него было, абсолютно всё.
Днём он лежал на кровати смотрел в окно и молил о силе воспротивиться тому, что с ним делали ночью. Но, как только наступала ночь, и приходил он, Кира уже забывал о том, какой решимости он набирался за день и просто отдавался силе сиюминутных эмоций и холодных, но таких нежных рук.
Сколько это могло продолжаться – вопрос.
Хотел бы он, чтобы это прекратилось – ещё больший вопрос…
* * *
- Почему ты дрожишь, Изуру, тебе холодно? – тонкие пальцы гладят распухшие от поцелуев губы блондина.
- Нет… - тихий ответ и глубокий вздох.
- Ах, не вздыхай так тяжело, а то кто знает, что я сделаю, если решу, что тебе плохо живётся… - зубы игриво покусывают мочку левого уха, а одна из рук проворно скользит под одеяло и гладит живот парня.
Сдавленных вздох срывается с губ Киры, а спина инстинктивно выгибается дугой.
- Ах ты… - тихий шёпот, и язык оставляет влажную дорожку на шее и за ухом, - … проказник… - рука скользит вниз по животу и замирает только тогда, когда с губ парня срывается тихий стон.
Дразнит.
Ему это приятно, им обоим приятно. Но капитану вдвойне – ибо он ведёт эту игру и знает, что его лейтенант не в силах сопротивляться ему, а наблюдать за его реакцией, которую он отчаянно пытается скрыть, так занятно!
- Знаешь ведь, что я знаю, что ты хочешь большего… - и рука мягко сжимает твердеющий орган.
Его рука, холодная, но нежная, знает, что делает, не просто играется, а играется с удовольствием. То мягко гладит и ласкает, то крепко сжимает, то ритмично массирует. А вторая рука крепко зажимает рот, чтобы блондин не раскричался в экстазе, и в палату не сбежались шинигами четвёртого отряда. Руки Киры крепко вцепляются в капитанское хаори, голова запрокидывается на подушку, по телу пробегает сильная дрожь, после чего хватка слабеет, и руки бессильно падают обратно на грудь парня.
- Ичимару… тайчо… - мягко шепчут губы.
- Мне показалось, или ты сказал «спасибо»? – лёгкая усмешка и тонкие губы нежно касаются щеки Киры. – Когда сможешь, отблагодаришь, как подобает… - руки мягко оттягивают за волосы голову, и губы впиваются в шею, ласкают её, в то время как тело капитана прижимается к телу лейтенанта, с наслаждением ощущая, как последний ещё дрожит от только что пережитого экстаза. – Знай одно… - шепчет голос, в котором нарастает несдерживаемое волнение, - когда дело касается тебя, одних слов мне не достаточно… - и, резко сорвавшись с места, капитан исчезает во тьме ночи.
Кира смотрит в окно на новорожденный месяц, ловит его тусклый свет взглядом и тщетно пытается унять дрожь во всём теле…
* * *
Прошло две недели после той ночи. Кира не ждал, что его капитан ещё хотя бы раз навестит его, что-то подсказывало ему, что это больше не повториться. Возможно то, что он уловил волнение в его голосе, и теперь гордый лис и близко к нему не подойдёт, зная, что его слабость раскрыта. Возможно потому, что это уже переходило все границы взаимоотношений между командиром и подчинённым, и капитан решил резко оборвать всё, что произошло и предупредить всё, что ещё могло произойти между ними. А возможно, это попросту была очередная прихоть Ичимару Гина, и Кира наскучил ему.
Но это не пугало лейтенанта третьего отряда, скорее даже наоборот, он был рад, что всё прекратилось, что волнений в его жизни стало чуточку меньше, и что он никому ничего не должен. Хотя осознание самого факта близости с капитаном тяжёлой ношей лежало на его плечах. По большому счёту именно из-за того, что он не понимал, как он должен был на это реагировать. Должна ли была его охватить истерика, должен ли он был оттолкнуть Ичимару, пока не стало слишком поздно, и как он должен вести себя сейчас, когда он помнит всё, что произошло, и когда он наслаждался его ласками, а не отверг их?
Возвращение в отряд после болезни было наполнено улыбками коллег и радостью со стороны самого Киры. Его ждали, а это самое главное: быть кому-нибудь нужным.
- Ну, наконец-то ты вернулся, И~зу~ру, без тебя работа встала и замерла на месте! – ровные слоги, холодный голос, издевательская улыбка. Почему тогда, в темноте ночей он ничего этого не замечал? Или этого всего и не было вовсе? Или он был настолько возбуждён, что ему было наплевать на это, и хотелось лишь удовлетворить свой животный инстинкт?
Кире стало тошно от таких мыслей и осознания самого себя, как похотливого извращенца, потому, поздоровавшись с капитаном, лейтенант проследовал к своему столу и засел за бумаги. В течение рабочего дня Ичимару не произнёс ни слова, обращённого в адрес Киры, и ощущения, что на него смотрят, лейтенант не испытывал.
Неужели ему всё равно? Неужели всё, что произошло, не имело для него никакого значения? А может, блондину это всё почудилось? Разгорячённое сознание, только-только после сильной физической травмы, оно могло всё это и придумать… нет, нет, не может быть!..
* * *
- Ты опять спал с ним?
- Ай-яй-яй! Что за требовательный тон, дзюбантай-фукутайчо-са~н?
- Избавь меня от этого заискивающего тона, Гин, ты прекрасно видишь, что я не в настроении шутить…
- Раз ты прекрасно и сама всё знаешь, то зачем задаёшь эти дурацкие вопросы?
- Он не игрушка!
- Он – мой, и только мой! И никакая там девчонка не в праве уводить его у меня из-под носа!
- А ты у него спрашивал, хочет ли он быть твоим?
- Не хотел – давно бы ушёл, он не маленький, он умеет принимать решения…
- Как и ты, впрочем…
- О чём ты?
- Ты убил её только потому, что она отняла его у тебя, да?
- На войне и в любви все средства хороши…
- Ты животное…
- А когда-то тебе это нравилось…
* * *
Кира очнулся глубокой ночью от того, что чьи-то руки мягко гладили его по волосам. Парень поднял голову и в свете луны увидел своего капитана.
- Ичимару-тай… - воскликнул Кира, вскакивая на ноги.
- Ты заснул… я не хотел тебя будить, гомэнна… - очень тихим и несколько грустным голосом произнёс лис.
- … чо… - парень в нерешительности уставился на своего командира, а потом перевёл взгляд на бумаги на столе. – Я не успел всё доделать, ксо…
- Это не важно, - руки Гина схватили Киру за запястья. – Важно другое… скажи мне…
Шаг назад, ещё один и ещё, и блондин оказался прижатым к стене. Отступать больше некуда. Капитан уткнулся лицом в шею своему лейтенанту, обвил его руками и крепко прижал к себе. Не понимая, что происходит и как ему поступить, Кира замер на месте.
- Почему ты тогда оставил меня одного?
- Я? – осипшим голосом переспросил блондин.
- Да, ты… как ты посмел бросить меня?
- Но… я не понимаю, о чём Вы…
Гин резко отстранился от Киры и широко распахнутыми глазами с тёмно-бордовой радужкой посмотрел прямо в ясные голубые глаза Киры, наполненные отчаянием и непониманием и так ярко блестевшие, отражая свет луны.
- Тебя надо наказать, - в голосе отчётливо слышалась сталь.
- Но я не…
- Вот именно, ты «не»! Ты не удосужился вовремя сказать мне всю правду, ты не позвал меня тогда с собой, ты не оставил даже записки, и я уже молчу о том, что ты мне ничего не объяснил! Меня так раздражает это! Почему ты мне ничего не рассказал сразу? Почему обманывал? И почему оставил меня одного?
Рывком капитан развернул своего лейтенанта и прижал его спиной к крышке письменного стола, бумаги, лежавшие там до этого, разлетелись в разные стороны, чернильница упала на пол и с характерным звоном разбилась, её содержимое разлилось по упавшим рядом бумагам и запачкало идеально чистый пол.
Ичимару неистовствовал, он рывком развязал узел оби и практически сорвал с Киры хакама. Прежде чем парень успел сообразить, что происходит, капитан вошёл в него, резко и напористо. Несколько первых толчков доставили блондину сильнейшую боль, так что крик сорвался с его губ, а слёзы потекли из глаз. Парень зажмурился и отвернулся от Гина.
- Почему-ты-оставил-меня-одного-И-зу-ру? – каждый новый толчок был ещё сильнее, ещё жёстче, так что Кира попросту не выдержал и, схватив Гина за плечи, прижал его к себе, а ногами крепко обхватил его бёдра, так, чтобы капитан не смог двинуться хотя бы некоторое время.
- Я не понимаю, о чём Вы говорите… - сквозь слёзы прошептал парень срывающимся голосом. Он прижался щекой к щеке Ичимару и продолжил шептать мужчине на ухо. – Я ничего не помню… я не помню, как, почему и кто меня ранил. Я не помню последние четыре месяца своей жизни… вообще…
После этих слов, блондин ощутил, как плечи Гина заходили ходуном, и горячие слёзы пропитали одежду парня в области плеча.
- Прости меня, мой мальчик… - Гин крепко обхватил Киру и сел на стул, стоявший рядом с письменным столом, так что лейтенант оказался у него на коленях – я сделал тебе больно… но ты, ты ведь даже не помнишь, как больно ты сделал мне!
- И Вы простите меня, - Кира мягко обхватил Гина за шею и прижался лицом к серебристым локонам своего тайчо. – Хоть и не помню, за что я прошу прощения, но память обязательно вернётся ко мне… ведь Вы мне поможете, ведь поможете, да?
Вместо ответа Кира получил страстный поцелуй, руки мужчины скользили по телу парня, оставив его вообще без одежды. Робко, блондин проделал то же самое и теперь, прижимаясь обнажённой грудью к крепкой груди Ичимару, он начал ощущать нарастающее возбуждение. Слегка отстранив от себя парня, Гин прижался губами к его белоснежной коже, он долго наслаждался его торсом, скользил по нему руками, ласкал его, нежно сжимал пальцами и зубами соски, пока они не затвердели. А потом вновь прижал парня к себе и впился губами в его шею, оставляя на ней свежие алые пятна. Кира лишь тихо постанывал и запускал руки в волосы Гина или царапал в порыве страсти кожу на его спине, отчего лис тихо хрипел и расправлял слегка сутулые плечи.
Кира сам начал двигаться, он будто почувствовал, что время предварительных ласк окончено, и настала пора главного действа, хотя губы Гина всё ещё ласкали его шею. Действий от блондина мужчина явно не ожидал, и потому они вызвали легкую дрожь и желание прижать парня к себе как можно крепче. Тяжело дыша и не решаясь открыть глаза, Ичимару искал в пространстве перед собой губы Киры, мягкие толчки и ощущение жара тела лейтенанта сводили лиса с ума, он задыхался, стонал, целовал его шею и снова задыхался от возбуждения.
- Я… я так люблю Вас…
- Не мели чепухи, – хриплым голосом усмехнулся серебряновласый и занял рот Киры долгим, страстным поцелуем, не желая слышать более ни слова о его чувствах. Конечно, он сказал это в порыве страсти. Он ведь ничего не помнит, а четыре месяца назад он ещё любил его… и только его.
Хриплый стон экстаза сорвался с губ Ичимару, а пальцы впились в тело Киры, оставляя на нём синяки. Любовники на некоторое время замерли, тяжело дыша, а потом Гин аккуратно ссадил блондина с себя, и, как только парень оказался на ногах, лис скользнул на колени и прижался губами к твёрдому детородному органу лейтенанта. Губами, руками и языком он довёл Киру до экстаза, и, когда лейтенант в порыве страсти крепко сжал волосы капитана, последний лишь крепче прижался к плоти своего любовника губами и лишь крепче сжал его руками, желая, чтобы парень получил не меньшее наслаждение, чем получил минутами ранее мужчина.
- И… зу… ру…
- Гин…
* * *
- Знаешь, я тебя ненавижу…
Он вздрогнул.
- Потому, что ты меня бросил…
Неуверенно моргнул и посмотрел на него.
- Потому, что она оказалась для тебя важнее меня…
Молча сглотнул.
- А ведь когда-то я был для тебя всем…
Тишина.
- Почему ты молчишь?
- Я ведь не помню…
- Ммм?
- Не помню ничего из того, что Вы только что сказали.
- Знал бы ты, как противно, когда кто-то не помнит, что любил тебя…
И он проводил взглядом его удаляющуюся спину.
* * *
Кире казалось, что он сходит с ума. И с каждым днём это ощущение всё росло и крепло, не оставляя даже малейшей возможности, что парень ещё в себе. Ему отчаянно хотелось вспомнить, что с ним произошло, и почему его капитан так сердится на него из-за этого. Дни, наполненные работой, отвлекающей от каких-либо мыслей, ночи в его объятиях, всё смешалось в один шальной водоворот, и ещё это ощущение. Предательства. Его и им, почему оно такое неумолимое?
- Ано… сумимасэн, Ичимару-тайчо…
- Что такое, Изуру?
- Поче… подпишите эти бумаги, пожалуйста… - три стопки легли вряд, скрипнули ножки стула, а кисть вновь принялась выводить на белоснежной бумаге аккуратные иероглифы.
* * *
Кира стоял на краю пропасти, ветерок игрался с локонами его волос и полами хакама. Печальный взгляд грустных глаз смотрел вдаль, мысли хаотично крутились в голове. Он пытался вспомнить. Вспомнить, что же такого произошло в его в жизни, что теперь никак не разгрести этот кавардак. Ноги сами привели его к этой пропасти, будто знали лучше него самого, где могут найтись ответы на все возникшие у него вопросы.
- Изуру-кун…
Вспышка.
Блондин резко развернулся и увидел её, невысокую брюнетку в коротком кимоно, её добрая улыбка, огромные зелёные глаза.
Ещё одна вспышка.
Нет, это не она, она никогда не называла его Изуру-куном…
И ещё одна вспышка…
Тогда почему же в ту ночь назвала?
- Ичимару-тайчо, что Вы здесь делаете?
- Я следил за тобой, - прямой и несколько грубый ответ. – Ты выглядишь расстроенным и отстранённым в последнее время, я хочу понять, что я должен сделать, чтобы ты перестал избегать меня.
- Помочь мне вспомнить.
- Вспомнить что?
- Ту ночь. Когда меня ранили. Возможно, если я вспомню, я пойму, почему Вы злитесь на меня… - и это всё опять было ради него. Не ради себя, не ради успокоения собственных нервов, а ради него и только.
Вспышка молнии и раскатистый гром разрезали вечерний воздух. Кира вздрогнул, воспоминания медленно возвращались к нему, одно за другим, голова вспыхнула яркой болью, с которой в неё вернулись четыре месяца прошлого лейтенанта.
- О, Боже… - глаза его расширились от ужаса.
Нет… нет-нет-нет! Она не могла поднять на него свой дзампакто! У неё ведь его даже не было!
- Кого ты пытаешься обмануть, Ичимару?
- Ммм?
- Я тебя не бросал… - в голосе сталь. – Той ночью… я хотел сберечь её, я ведь видел, какими глазами ты на неё смотрел. Но я не твоя собственность! Когда я понял, что ты узнал о нас с ней, я решил для себя всё. Она должна была исчезнуть с лица земли, а я – вместе с ней. Но если в её случае это означало бы скрыться в каком-нибудь отдалённом уголке Руконгая, то для меня только одно – умереть. Однако ты не позволил мне этого сделать, ты опередил меня… ты убил её…
- О чём ты?
- Не прикидывайся идиотом! В ту ночь не она подняла на меня меч! Тогда она уже была мертва. В ту ночь меня ранил ты…
Ещё одна вспышка – из ножен выскользнул Вабискэ.
- Ты пожалеешь о том, что оставил меня в живых, Ичимару!
* * *
Сильный дождь пролился в ту ночь над Сообществом Душ, он смывал все слова и поступки, он размывал грехи и очищал от шелухи жестокую правду жизни.
Кира лежал на мокрой траве и смотрел в чёрное небо, капли падали ему на лицо и застилали взгляд. По щекам текли потоки холодной воды.
- Какой же ты импульсивный… - тонкие холодные пальцы гладили блондина по щекам, отбрасывали с лица мокрые локоны волос, стирали кровь с обнажённой груди.
- Я тебя ненавижу…
- Пока не пришла она, ты был моим – и только моим. Она отняла тебя у меня!
- Когда же ты научишься уважать сознательный человеческий выбор?
- Я всегда получаю то, чего хочу. А от Сэйрэтэя я хочу только одного – тебя!
- Я никогда не буду твоим…
- Не зарекайся, И~зу~ру…
Руки блондина пытались сжать рукоять дзампакто, но перерубленные Шинсо сухожилия не позволяли ему этого сделать. Руки не слушались его, ноги тоже, только голос был ровным и бесстрастным.
- Я жалею о том, что стал твоим лейтенантом…
- Ты постоянно о чём-то жалеешь…
- Я не жалею о том, что спал с тобой, не жалею о том, что был твоей верной шавкой, я любил тебя – это бесспорно. Но если бы я не стал твоим лейтенантом, я бы не видел тебя каждый день, я бы не привык к тебе, и ты бы не возжелал меня, и тогда, встреть я её, ничто бы не связывало меня с тобой. И я мог бы быть счастлив с ней. Виной всему то, что я стал твоим лейтенантом. И я жалею о том, что воспринял тогда это повышение как манну небесную, дурак…
- Дурак… - подтвердил Ичимару, - я бы возжелал тебя в любом случае… - его губы приблизились к уху Киры, а руки схватили его лицо в тиски, так, чтобы парень не мог отвернуться. – Ведь ты такой милый, когда краснеешь, И~зу~ру!..
- Если ты исчезнешь, я не расстроюсь, - прорычал сквозь зубы блондин.
- Хочешь это проверить?
* * *
Сокиоку.
Ясный солнечный день.
- Он ведь хотел от тебя уйти, просто жаждал, он любил её, очень сильно любил, а ты отнял её жизнь просто так, играючи, лишь бы он остался с тобой. И ты не преминул даже обратиться за помощью к Айзэну, чтобы замести следы того беспорядка, который сам и натворил. Но в итоге ты не получил ничего из того, к чему стремился. Ты не получил Киру, и теперь ты вынужден бежать, как крыса с тонущего корабля.
- Я бы с удовольствием побыл у тебя в плену ещё чуть-чуть…
«Как будто это хоть что-то изменит…»
- Сайнара, Рангику… гомэнна…
«Да-да, я передам ему, что ты сожалеешь… только он, боюсь, не поверит в это…»
* * *
- Он опять врёт, он всегда это делает! Неужели ты поверила ему?
«Он навряд ли поверит в то, что я его искренне люблю…»
- Тогда смысл передавать мне его слова?
«Тогда смысл говорить ему об этом?»
- Чертовщина какая-то, неужели он и вправду ушёл…
«Поверить не могу, что я и вправду оставил его…»
- Неужели навсегда?
«Неужели навсегда?»
- Как ты думаешь… а… есть ли хоть доля вероятности…
«А… есть ли хоть доля вероятности, что он…»
- Что он…
«Хоть когда-нибудь…»
- Хоть когда-нибудь осознает свои ошибки?
«Простит меня?»
The End… ?
24 апреля 2009 год.
Яойщица - это такая девушка,которая мечтает затащить красивого парня в постель не к себе,а к другому парню
|
| |
| |
